Неточные совпадения
Отец Андрюши был агроном, технолог, учитель. У отца своего, фермера, он взял практические уроки
в агрономии, на саксонских фабриках
изучил технологию, а
в ближайшем
университете, где было около сорока профессоров, получил призвание к преподаванию того, что кое-как успели ему растолковать сорок мудрецов.
Больше же всех была приятна Нехлюдову милая молодая чета дочери генерала с ее мужем. Дочь эта была некрасивая, простодушная молодая женщина, вся поглощенная своими первыми двумя детьми; муж ее, за которого она после долгой борьбы с родителями вышла по любви, либеральный кандидат московского
университета, скромный и умный, служил и занимался статистикой,
в особенности инородцами, которых он
изучал, любил и старался спасти от вымирания.
Грановский и все мы были сильно заняты, все работали и трудились, кто — занимая кафедры
в университете, кто — участвуя
в обозрениях и журналах, кто —
изучая русскую историю; к этому времени относятся начала всего сделанного потом.
И даже более: довольно долго после этого самая идея власти, стихийной и не подлежащей критике, продолжала стоять
в моем уме, чуть тронутая где-то
в глубине сознания, как личинка трогает под землей корень еще живого растения. Но с этого вечера у меня уже были предметы первой «политической» антипатии. Это был министр Толстой и, главное, — Катков, из-за которых мне стал недоступен
университет и предстоит
изучать ненавистную математику…
— Сын очень богатого отца, — продолжал Калинович, — который отдал его
в университет, но он там ничего не делает. Сначала увлечен был Каратыгиным, а теперь сдуру
изучает Шекспира. Явился, наконец, ко мне, больному, начал тут бесноваться…
— Эта сказка — соблазняет!
В твои годы я тоже подумал — не лебедь ли я? И — вот… Должен был идти
в академию — пошел
в университет. Отец — священник — отказался от меня.
Изучал —
в Париже — историю несчастий человечества — историю прогресса. Писал, да. О, как все это…
Лондонского колледжа и Университетского колледжа. Если среди их преподавателей и было несколько крупных имен, то все-таки эти подобия
университетов играли совсем не видную роль
в тогдашнем Лондоне. Университетский быт и высшее преподавание надо было
изучать в Оксфорде и Кембридже; а туда я попал только
в 1895 году и нашел, что и тогда
в них господствовал (особенно
в Оксфорде) метафизический дух, заимствованный у немцев.
В Дерпте, где я
в течение целых пяти лет
изучал химию, естественно-медицинские науки, я выпускного экзамена не держал и решил приобрести кандидатский диплом по юридическому факультету, для чего и записался на второе полугодие 1860–1861 года
в число вольных слушателей Петербургского
университета.
Но мне делалось как-то жутко и как бы совестно перед самим собою — как же это я, после семилетнего пребывания
в двух
университетах (Казани и Дерпте), после того как сравнительно с своими сверстниками отличался интересом к серьезным занятиям (для чего и перешел
в Дерпт), после того как
изучал специально химию, переводил научные сочинения и даже составлял сам учебник, а на медицинский факультет перешел из чистой любознательности, и вдруг останусь «не кончившим курса», без всякого звания и всяких «прав»?